— Грейс, было бы очень разумно бояться меня.

— О, иди к чёрту, Габриель! Что ты собираешься делать, махать крыльями и бросишь нимб в меня? Оо, я дрожу от страха. Действительно.

Его губы вытянулись в рычание:

— Я могу превратить твою последнюю жизнь в ад, Любовь.

— Все мои жизни были адом, Габриель, ещё одна не сломает меня, — хлопнув открытыми дверьми моей комнаты, Габриель издал смешок, а затем, когда я прищурила глаза, он исчез.

Наступила ночь, и тёмные тени танцевали на стенах моей комнаты. Мой будильник лежал вверх дном, но я по-прежнему могла прочитать 12:04. Как-то прошло семь часов. Я переоделась в майку и мужские шорты, бросила простыни в корзину, и прислушалась к голосам, доносившимся из коридора. Чтобы там не происходило, Габриель ушел. Лёгкий стук в мою дверь, оторвал меня от подслушивания.

— Грейс, ты не спишь? — позвала Леа.

Я открыла дверь и высунула голову. Леа была почти так же одета, как и я. Она головой кивнула в сторону кухни.

— Мне нужна кое-какая помощь сегодня вечером. — Она потянула меня за руку в гостиную и подняла руки, чтобы показать мне, что происходит. Коннер пытался сделать стойку на голове на фоне стены, а Шейн сделал палатку на полу из подушек с нашего дивана. В квартире пахло сожжённым печеньем. Коннер упал на голову и хихикнул:

— Там моя прекрасная девушка. Шейн. Шейн? Шее… ейн? Где холодильник, Шейн?

Шейн высунул голову из подушек и помахал, как идиот:

— Я в своей крепости.

Коннер пополз в сторону крепости и посмотрел на меня:

— Ой, Шейн. Посмотри кто здесь. Шейн? Шейн? — прошептал он, — Чувак, попроси её забраться в крепость с тобой.

— Ну, всё, хватит. Давай, Коннер, пойдём спать, — сказала Леа, таща его с пола. Он споткнулся, хихикая, и скользнул к стенке с Леа, которая помогала ему встать.

— Грейс, Шейну действительно, действительно, действительно ты нравишься…— пьяно пропел он. Леа посмотрела на меня с натянутой улыбкой:

— Ты поможешь Шейну?

Я попыталась улыбнуться в ответ, но я не думаю, что она достигла моих уст:

— Да, конечно, — я повернула голову обратно на подушки, поскольку все они рассыпались вокруг него. Он посмотрел на меня тупо и невнятно:

— Боже, Грейс, ты так чертовски изысканна.

Я хотела обернуть этот момент папиросной бумагой и сохранить его навсегда где-то рядом с моим сердцем, просто чтобы брать и смотреть на него, когда мир был слишком суровым. Красивый пьяный парень в крепости с подушек в моей гостиной говорит, что я изящна. Мои глаза наполнились слезами, я должна сделать глубокий вдох воздуха, да, этот момент был прекрасным. Я подошла к нему и начала обратно класть подушки на диван, пока он сидел и наблюдал за мной. Я открыла один из шкафов, где мы держим дополнительные подушки и простыни, и сделала ему кровать для сна. Он, шатаясь, поднялся на ноги и развалился на диване, таща меня вниз сесть рядом с ним. Он снял свою футболку и бросил её на журнальный столик. Он откинулся на подушки дивана и коснулся моей руки своей.

— Как прошло твоё свидание? — спросил он невнятно.

Я посмотрела на его пальцы, нежно поглаживающие мою кожу, и я переплела наши пальцы:

— Я не пошла.

Он лёг вдоль дивана и потянул меня в свои объятия:

— Я знаю, что я пьян, как чёрт, Грейс, но, просто останься со мной. Ты нужна мне, как чёртова необходимость дышать.

— Шейн…

Он мягко прислонился губами к задней части моей шеи, чуть ниже моего уха, глубоко вздохнул и поцеловал меня:

— Заткнись и спи, Грейс.

Ещё мгновение, чтобы сохранить безопасность…потому что это… это чувство настолько совершенное.

Глава 16

Планировалось выехать к родителем Леа в 10 часов. Мы собирались отправиться на Джипе и оставить его там, я почти не ездила на нем, а парковаться на другой стороне улицы ради чистоты Манхеттена очень раздражало.

Я сползла с дивана около девяти утра и запрыгнула в душ. Оделась в простые черные штаны для йоги и обтягивающую бледно-розовую теплую рубашку с длинными рукавами. Я собрала волосы рукой и завязала их в густой конский хвостик. И с первыми запахами кофе выскочила из комнаты.

Коннер и Шейн сидели за кухонным столом, схватившись за головы. Леа стояла, прислонившись к стойке с широкой улыбкой на лице.

— ДОБРОЕ УТРО, ПАРНИ! — крикнула я во всю глотку. Коннер съежился, а Шейн поднял на меня налитые кровью глаза и покачал головой.

— Ты — зло в чистом виде, — прошептал Шейн, обратно опуская голову на руки.

Коннер посмотрел на нас с Леа по очереди.

— Ради какого черта, вы с таким шумом будили нас настолько рано в воскресенье?

Положив руки на бедра, Леа покачала головой.

— Кон, я же предупреждала, мы с Грейс едем к моим родителям. Вернемся завтра. Грейс заберет свой мотоцикл, и, возможно, мы вечером сходим потанцевать, — она подмигнула мне, — Что скажешь, Грей? Потанцуем в каком-нибудь пляжном клубе?

— Звучит как отличная идея. В таком случае, надо упаковать несколько юбочек и пару шпилек, — я налила себе чашку кофе и добавила немного подсластителя.

Шейн снова поднял голову и откинулся на кухонном стуле. Он поднял руки и положил за голову, налитые кровью голубые глаза впились в меня. Холодные и расчетливые. Ой-ой. Он наклонился с серьезным выражением лица.

— Так как вчерашнее свидание с барменом, занялась, наконец, сексом?

Чашка с кофе застыла по пути к губам.

— Ты сейчас это серьезно?

Леа покосилась на Коннера, и они оба собрались выйти.

Я встала прежде других и хлопнула чашкой по столу. Темная, горькая жидкость выплеснулась через край прямо на стол. Я скользнула к нему вплотную, он даже не шевельнулся в попытке отклониться. Так близко, что могла почувствовать, излучающийся как тепло гнев. Я опустила лицо к его, чтобы встретиться с его голубыми глазами.

— Да он такой большой, что чуть не порвал мой зад. Спасибо за презерватив, хоть одного нам и не хватило. Так что, да, Шейн, теперь я отлично оттраханная девчонка! — я придвинула лицо еще ближе и его губы приоткрылись, — я и не знала, насколько мне необходимо быть с ним, будто он нужен мне как кислород. Когда-нибудь испытывал подобное, Шейн?

Его челюсть напряглась, он глубоко вдохнул, выдыхая сквозь стиснутые зубы. Он встал со стула; очень медленно, не отрывая от меня взгляда.

— Что ты сейчас сказала?

Я отошла от него на шаг. Оглянулась на Леа.

— Пойду, упакую еще кое-что. Дай знать, когда будешь готова выезжать, — я обошла его, его сильное тело, все еще стоящее на месте, с плотно сжатыми мышцами и белыми костяшками пальцев. Стоило выйти в коридор, как слезы стали прожигать глаза, и я презирала себя за то, что позволила себе хоть что-то к нему испытывать. Я ненавидела быть человеком. Ненавидела это место. Ненавидела находиться здесь, что застряла.

— Боже, Шейн, ты самый большой в мире ублюдок! — я услышала, как сказала Леа, — ты выскочил из дома как чертов пятилетка, и она сказала Райану, что не может пойти с ним! Она пробыла здесь всю ночь. Одна! — я слышала ее топот в коридоре, — и, возможно, ты был слишком пьян, чтобы запомнить, но когда я утром проснулась, она лежала на диване, в твоих объятиях, Шейн. Она осталась с тобой на всю ночь. Она права насчет тебя. Ты не заслужил кого-то как она.

Я захлопнула дверь в свою комнату, слезы застилали глаза, и ледяной ветер заставил кожу покрыться мурашками. Габриель ворвался в комнату с раскрытыми острыми, стальными крыльями, остановившись в дюйме от моего лица. Я попятилась, телом врезавшись в дверь, паника взрывала мой мозг. Его тело врезалось в меня и губы впились в мои.

Изображения ворвались в череп, разрывая разум в клочья. Шейн в баре с Коннером, в туалете с Мари, потом другой девушкой, затем с новой. Мой ангел насмехался надо мной, отворачиваясь, будто никогда мне и не предназначался. Габриель оторвал от меня губы, древние голубые глаза встретились с моими. Его руки залезли мне под рубашку, ледяными когтями оборачивая мое сердце в камень.